"... В нашем доме всем заправляла бабушка. Крепкая, перенесшая в свое время все тяготы войны, с неистощимой энергией она бралась за любое дело. Воспитание внука, то есть меня, само собой, отнимало у нее много сил, но исполнялось с воодушевлением. И для того чтобы воодушевлению ничего не мешало, муж ее дочери, мой отец, был отодвинут от дел через год после свадьбы, несмотря на то что его кандидатура в свое время тщательно ею была отобрана и утверждена. Ее главнобухгалтерские заработки позволяли нам жить без мужской финансовой поддержки, и потому мужчин в нашем доме больше не водилось.
Отца, как вы поняли, я совсем не помню, поскольку даже фотографии этого «рохли» и «задохлика» были то ли уничтожены, то ли спрятаны с глаз долой. Маму я в основном жалел. Сколько я себя~ помню, она всегда пребывала в депрессии. В детстве я, конечно, не знал этого слова, и потому она мне казалась безжизненной и печальной, как будто оплакивала какую-то невыносимую тяжелую утрату.
Я, как мог, заботился о ней, называя ее Верочкой, точно так же, как звала ее бабушка. Что-то не позволяло мне называть ее мамой — может, мое отношение, а может, тот факт, что бабушка предпочитала, чтобы я называл «мамой Галей» ее саму. Она расцветала от этого и всегда смягчалась — проси что хочешь.
У меня было хорошее детство, я вам уже говорил это. У меня было все, что нужно. Когда я приходил из школы, меня ждал обед из трех блюд, которые бабушка разогревала, вырвавшись во время своего обеденного перерыва. Вечером, приходя домой, она бралась за мои уроки, тщательно проверяя все домашние задания. Я учился легко, и только математика давалась мне с трудом, что ее, главного бухгалтера, особенно раздражало. Я частенько простаивал в углу за неправильно решенные примеры и оттуда подсматривал за мамой, лежащей на диване с книжкой и печально смотрящей куда-то поверх страницы. Я, как ни странно, любил стоять в углу, потому что это как будто объединяло нас с Верочкой. Мне казалось, что мы оба отбываем какое-то важное наказание, и это чудесным образом сближало нас. Как ни странно, это были одни из лучших минут в дне, потому что потом прибегала перемывшая всю посуду бабушка и заполняла своей громогласной нотацией всю комнату: «Все лежишь? Лучше б с ребенком позанималась! Ведь вырастет лентяй и обалдуй! По математике ничего не соображает. Мне одной, что ли, это надо?! Весь день как заведенная, а благодарности никакой....»
Через пятнадцать минут речи, содержание которой я, наверное, даже по прошествии многих лет мог бы повторить слово в слово, моя печальная мама уходила на кухню, грустно повторяя одну и ту же фразу: «Не надо при ребенке». Бабушка всегда шла за ней, и нотация продолжалась, иногда переходя на крик, в случае если мама отваживалась на попытку диалога.
Когда в свои тридцать пять мама сгорела от онкологии, бабушку разбил первый инсульт. Она никак не могла понять, почему это случилось с ней. Почему ее дочь теперь лежит на новом кладбище?
Я плохо помню этот период. Плакал ли я по маме? Не помню. Все, что помню, — это дни, проведенные возле бабушкиной постели, сначала в больничной палате, потом дома. Ее подруги запрещали мне «унывать» и плакать, чтобы не расстраивать больную. Поэтому я не унывал.
Когда она окрепла, все стало по-прежнему, только стояние в углу не приносило мне больше удовольствия. И я старался как мог. По математике у меня вскоре была твердая «четверка», и бабушка с воодушевлением готовила меня к поступлению в экономический вуз. Но надо ж такому случиться: я был тогда тайно влюблен в одну одноклассницу и вместе с ней, не знаю, что на меня нашло, пошел и подал документы на филологический.
Этот «смелый» шаг стоил нам ее второго инсульта. Ее подруги с бесконечной укоризной в голосе открыли мне страшную семейную тайну: оказывается, мой отец был филологом, но из «подававшего большие надежды» ученого, готовящегося к защите диссертации во времена проживания с моей матерью, он стал так и не защитившимся «полным ничтожеством». Ее самый большой страх как раз и состоял в том, что я стану тем самым «рохлей» и «задохликом», и вот мое поступление продвинуло меня в ту ужасную сторону сразу на несколько шагов.
- Филологом, как я понимаю, вы все же стали.
- Нет, я стал алкоголиком. А когда я не пью, я в депрессии, как когда-то моя мать. Я растерял прежних друзей, потому что каждый из них только и повторял: «Возьми себя в руки, брось пить, кончай хандрить и хмуриться, посмотри, сколько интересного вокруг! Поднимись хотя бы с дивана!» А я не могу. Когда я не пью, я могу только лежать на диване, держа перед собой книгу, глядя при этом куда-то поверх страницы. Вы верите мне? Я хотел бы. Но не могу..."
Текст взят из интернета
Нумерология ТАРО
Полный индивидуальный нумерологический портрет (описание личности, важных периодов, подбор талисманов, ароматов и цветов), прогноз на год в целом и на каждый месяц и прогноз на каждый день
Календарь астролога
Индивидуальный календарь с информацией на каждый день: лунный день, Луна без курса, ингрессии, развороты, аспекты к транзиту и наталу.
#770338
DELETED ID 38414, 15-Апр-2016 23:18
Хочу поделиться опытом одной своей знакомой. Ее муж начал пить после тяжелой болезни, он много пил и вел себя безобразно, семья и отношения рушились. Но, в конечном итоге, ради жены он нашел с себе силы, и бросил пить для сохранения отношений.
