Intermezzo 1908г.

(Перевод с украинского мой.)

Я устал.

Потому что жизнь безостановочно и неумолимо идет на меня, как волна на берег. Не только собственная, но и чужая. И наконец – разве я знаю, где заканчивается собственная жизнь, а чужая начинается? Я чувствую, как чужое существование входит в мое – как воздух сквозь окна и двери, как воды притоков в реку. Я не могу разойтись с человеком. Я не могу быть одиноким. Признаюсь - завидую планетам: у них свои орбиты, и ничто не встречается им на их дороге. А я на своей – везде и всегда встречаю человека.

Ты становишься у меня на дороге и считаешь, что имеешь на меня право. Ты везде. Это ты одел землю в камень и железо, это ты через окна домов – тысячи черных ртов – вечно дышишь смрадом. Ты бичуешь святую тишь земли скрежетом фабрик и громом колес, засоряешь воздух пылью и дымом, ревешь от боли, радости, злости. Как животное. Везде я встречаю твой взгляд; твои глаза, любопытные, жадные, вонзаются в меня, и сам ты, в твоем разнообразии цветов, и форм, застреваешь в моей зенице. Я не могу разминуться с тобой… Я не могу быть одиноким… Ты не только идешь рядом со мной, ты входишь внутрь меня.

Ты бросаешь в мое сердце, как в собственный тайник, свои страдания и свои боли, разбитые надежды и свое отчаяние. Свою жестокость и животные инстинкты. Весь ужас, всю грязь своего существования. Какое тебе дело, зачем ты меня мучаешь? Ты хочешь быть моим господином, хочешь взять меня… мои руки, мой ум, мою волю и мое сердце… Ты хочешь выпить всю мою кровь, как вампир. И ты это делаешь. Я живу не так, как хочу, а как ты мне говоришь в твоих бесконечных «нужно», в бесконечных «должен».

Я устал. Меня утомили люди. Мне надоело быть вокзалом, где вечно толкутся те создания, кричат, суетятся и сорят. Откройте окна! Проветрите жилище! Выбросьте вместе с сором и тех, кто сорит. Пусть войдут в дом чистота и покой. Кто даст мне наслаждение быть одиноким? Смерть? Сон?

Как я ждал их иногда! А когда приходил тот прекрасный брат смерти и брал меня к себе – люди и там ждали меня. Они сплетали свое существование с моим в странную сеть, пытались налить в мои уши и мое сердце то, чем были сами полны… Слушай же, слушай! Ты и тут несешь мне свои страдания? Свою мерзость? Мое сердце не может больше вместить. Оно полно до краев. Дай мне покой…

Так было ночами.

А днем я вздрагивал, когда чувствовал за собой тень человека, и с отвращением слушал шумные потоки человеческой жизни, мчавшиеся навстречу, как дикие лошади со всех городских улиц.