Вначале, я прошу прощения у публики, что своим неожиданным вторжением нарушаю общепринятый канон. Бесспорно только одно, что данная статья не имеет никакого отношения к астрологии. Когда таких авторов здесь я увидел немало. А, кроме того, продекларированная на соседней страничке «бездуховность астрологов», я так полагаю, возникает от чрезмерного зацикливания на её цеховщине. А с этим, пора уже как-то завязывать!
Об имени и тотеме.
Почему именно такая номинация? Не умею хорошо изъясниться. Возможно, потому что с годами обостряется идиосинкразия на приматов. Волк это все-таки зверь, никогда не посягающий на суверенитет чужого тела, исходя из одних только либертэнских манежей до зубной боли занудного вегетарианца, тот просто хочет плоти и жрёт её. Всё ясно и чинно, то есть без намёков на завуалированную педофилию и без манифестации жеребых профосов, терзающих тело господние, как в нашумевшей картине «Страсти по Христу». О чем и речь – благородный зверь?!
Что есть – бытие и что есть – сущее?
Проблема бинарности онтологических категорий индоарийского языкового древа вторично, изоморфна законам грамматики. Не европейского мыслителя никак не может интересовать подобная дихотомия прегнантного ума. Субстантивируемая и безглагольная душа китайца ищет покоя в многозначности нажима, сигнатура намекает ему о потаённой сущности, точно так и особое сочетание субстанций извлекает из небытия какое-то определённое действо, когда, то потом описывается косвенно через комбинаторный код. «Человек + дерево = отдых»; рот + птица = петь; вода + глаза = плакать и т.д. Когда основная тема диалектики араба – сверхсобытийность категорий пространства и места. Не этим ли, кстати, вчитывается Аристотель, конгениальный ретрансляции мудрецов из Кордовы? Как мыслил неандерталец мне, увы, неизвестно, так вполне вероятно, что «теория шифров» в паттерне с декодером «языковой валидности»: не точила его внутренний мир изнутри, породив ту особую чувствительность на слова, свойственную очень обидчивым людям. Не отсюда ли библейское «вначале было слово». Ибо слово помогло истребить этот «тупиковый вид» куда эффективнее метательного оружия или прикладного НЛП. А главное, слово внушило первому человеку чувство превосходства над незадачливыми собратьями, развивая в нас «комплекс библейского Иакова», охотника за отцовским наследством а, по-видимому, и опасного джокера двадцать первой карты «Великого Аркана», то есть преуспевающего жонглера идей и понятий со всеми мыслимыми кувертами языковых игр и подло прозрачных подтекстов. Определённо, что перекрёстная связь правого и левого полушарий, гипертрофия лимба и развитая вокализация речевого аппарата, физиологически, есть те эволюционные преимущества, что помогли нам подняться на человеческую высоту, ещё до времени, не помышляя о «сверхчеловеке». Но если отпустить на время антропный принцип, а также собственные сдвиги рефлексии включением математических построений Лефевра , то проблема заключается даже ни в тавтологии, то есть в том, что бытие есть, а сущее, следовательно, существует. А в том, как эти категории соотносятся эклиптикально, учитывая прецессионные изменения для каждой эпохи. Поскольку система точных координат помимо опытов симультанного воспроизведения явно необходима нам, для того чтобы уметь выстоять там, где мы собственно находимся, и понять, куда мы применительно движемся.
Когда бытие стало отбрасывать тень?
Пока бытие – продолжает отбрасывать тень, уравнение нашего существования никак не сходится хотя бы, потому что нет заведомо готовых ответов. Так как одно из пяти – в каждом из случаев тестирования равно зеро при любом, каком угодно коэффициенте интеллекта. Матрица ортогонально дублируется, умножая нулевые решения. Ничто ничтожествует, хотя нечто также не может не совершаться, иногда даже поражая нас ужасом блицкрига. Так если обратиться к этнографии, то у младенческой купели человечества этот «псевдоонтологический парадокс» ещё мирно уживался. Объясню на таком примере, дикарю приснился сон, как он убегает ото льва, благополучно спасается, находит плодородную долину и убивает тучного буйвола. И вот торжествуя, дикарь просыпается, когда затем рассказывает сон кому-то из своих друзей. Конечно, если слушатель вдруг засомневается в подлинности истории, то сновидец обидится. Как же он ведь с таким усилием отрывался от клацающих челюстей, густо обоняя зловонное дыхание из пасти льва, превозмогая ужас и ватную неповоротливость заплетающихся со страха ног. А ему не верят, значит выходит, что он лгун? Конфидент никогда не допустит подобной нерасторопности. И что же он тогда подтвердит, что это и правда случилось с рассказчиком? Ничего подобного, сновидец тогда просто посмеётся над ним. Ну, конечно, этого не могло быть наяву, это же был сон, как можно быть таким легковерным? Глупость и невежливость, этих качеств в обществе нам никогда не простят. Так двусмысленность рассказа о сне находит себе чуткого слушателя. Продвинемся ещё на одну культурную ступень. Мне очень симпатичен бесхитростный «Рассказ Синухета». Кто не знает, египтянин повествует правду о своей жизни, причем такую, что не всякий мужчина о себе и сознается. Некогда Синухет преуспевающий вельможа и талантливый дипломат, смалодушничал, в ту самую минуту, когда заговорщики при нём убивали фараона. Он не выполнил свой долг раба, не позволив себе вовремя умереть вместе с господином, честно последовав за ним в царство теней для вечного услужения. Когда он не примкнул и к мятежникам а, воспользовавшись их замешательством, сел на корабль и отплыл в другую сторону. Синухет долго скитался и, в конце концов, был помилован при новой династии. Такой вот незатейливый рассказ трусишки; и как ни вяжется с тем, очень богобоязненного человека. Вся фишка заключается в том, что о «злоключениях Синухета» сообщает мертвец, нисколько не нарушая эгонарративной структуры. То есть «подлинную летопись событий» всегда удобно перевирать, отчего, нередко фальсифицируется история, например, в какие-то переходные эпохи. Так прикончив фараона, заговорщики умолчали об этом, чтобы затем под шумок заделаться регентами над его безвольными отпрысками. Когда бытие – требует от нас особого респондента, например, того же покойника. Отчего «стоящие на страже вместе с совестью мертвецы» не утаят правды, так как им незачем опасаться смерти, они ведь уже давно умерли.
Тождество бытия и сущего есть факт.
Позволю себе гипотезу, отчего неандерталец вполне бы мог заместить собой всегда поверхностно затронутого цивилизацией человека. Кто вдруг засомневался в этом, советую вам пересмотреть фильмотеку тёртого до дыр порно. Как бы без человека тогда сложилась практика эволюции? То есть при изначальном равнодушии к сверхчувственному миру и веяниям декадентского искусства. Неужели, следовательно – больше воли к власти – стартовое преимущество и титаническая выносливость гориллы. Вероятно, что техника стала бы более громоздкой. Причем утопии завершались бы куда монументальнее, чем это давно происходит у настоящего человечества. Ценилась бы вдумчивая последовательность вчитанных до амальгамы поступков. Кладези созерцания, а отнюдь не старческая игривость «вольтеръянствующих сифилитиков». И вообще облик аксиологии, как мне кажется, был бы совершенно неоднозначным. Неандерталец, скорее всего, закончил бы пьесу для литофона богом, а не покончил бы с ним из опасения обнаружения рваных носков в пике угасания «карамазовских» суазорий. Ясная программа и энграмма с постоянно усложняющимися криптами. Правда – тугодума и истина – шизофреника.
Исправление катахрез или гриф без комментариев.
И опять возвращаясь к преимуществам вида. Позитивизм – этот могильщик метафизики, все целостно на стороне неандертальца, нежели чем какого-то там человека. Объясню, с развитой тыловой инфраструктурой мозга неандерталец, по-видимому, обладал сверхспособностью аккумулировать анцестральный опыт, то есть, не размениваясь на изобразительные средства, он обладал возможностью соотносить «технократическое мышление» с «архетипами Юнга». Следовательно, намного превышающий наш минимальный уровень объём родовой памяти, при более интенсивной работе анализаторов позволил бы неандертальцу, догадайтесь сами, иметь и наибольшую адекватность восприятия. Когда его «авторитетный разум» практически не ошибался бы ни в оценке эвентуальной ситуации, ни в каверзах житейской психологии, ни в интерпретации священных текстов и т.д. Камертон непогрешимого суждения, без заклятых к человечеству псевдоподий, комедий положения, амфиболий, гипонойи и пр. А если к тому же ещё представить, что «мозг Исава» был способен производить информационные волны на экстрасенсорной частоте при более мощном генераторе импульсов, то разница между нами станет совсем не в нашу пользу. Поскольку этот вид дополнял нас, а человек не понял этого, так и не выработал общей стратегии выживания. Ergo: неандертальца никак нельзя считать дзанни, то есть каким-то там продувным типом с потешными трюками, вроде канатного плясуна из пролога оперы о Заратустре. Нет. Это, скорее всего, был достойный соперник, явно рассчитанный на бездорожный ход. [Всё это конечно только гипотезы, когда факты подтверждают обратное. Неандерталец всё-таки потерпел поражение, хотя и сохранился в фольклоре как: йети, тролль, циклоп, сатир и т.д. Преобладание затылочно-теменных отделов мозга и минимализм лобных долей, видимо существенно повлиял на стратегию выживания этого вида, радикальным отличием его от homo sapiens sapiens. Парадоксально, отчего, неограниченный резервуар когнитивного усвоения, мощный навигатор, обострённое восприятие, чутьё и т.д. И всё это при наличии низкой интериоризации социального опыта; и как следствие, проблемы с мимезисом, изобретательностью, креативным фокусом сознания. Сопоставление потенциалов этих близкородственных видов неслучайно, антропология как мне кажется, особенно сейчас, когда всё резче просматриваются тупики эволюции, просто не в состоянии не возвращаться к «теме Исава». Мне это напоминает практику созидания компьютерных игр, когда всё более «продвинутые версии» начинают терять надёжность, отсчетом от какого-то «середнячка», вслед за примитивом. Так вот неандерталец и есть тот самый зигзаг эволюции, а иначе середнячок, от точки, когда эталон иссяк, а воображение творца выдохлось].
Рознь бытия и сущего есть феномен.
И пусть повадки человека являются по сравнению с неандертальцем довольно скверными помощниками в аналитике абсурда, тем более тот феноменален. «Что есть истина?» – Рецитация из ателланы, а никак не благородная ирония Понтия Пилата над Христом, как некогда была комментирована эта схолия у Ницше. Когда сущее элидируется, наружу выступает характер бытия или «воля к сверхволению». И хотя я также как и Ницше не способен уверовать в существование «распятого» то, допускаю, отчего имелся некий ходульный прототип меж букв читаемой души альтернативного евангелия. Не иконописный красавец мужчина с гиацинтовыми локонами и манерами байроновского обольстителя, а какой-нибудь там маломощный старец, глава общины терапевтов, доктринер, замурованный в темнице влиятельными недругами, где-то во времена правления Александра Янная, именно при нём происходили массовые гонения на ортодоксов, когда было одновременно распято 800 иудеев. Поскольку евангелие есть палимпсест некого многомерного и компактного события. Почему Христос так мало помучился на кресте, когда ещё по свидетельству одного римского поэта, слышались стоны распятых на Аппиевой дороге мятежников, спустя неделю после их демонстративной казни? Следовательно, у Христа было больное сердце, чего никак нельзя допустить, следуя букве «Ветхого Завета», поскольку человек с пороком сердца и слабыми легкими не стал бы считаться святым у канонических иудеев. Ergo: Иисус из Назорета был старцем. Так наиболее ранние апокрифические сказания даже упоминают, что на казнь за ним шествовали его чада, то есть дети и внуки. Это не случайная конъектура а, по-видимому, даже обмолвка, фрагмент аутентичного текста, дополняющий это шестичасовое мучение. Главное то, что Христос, как тот «дядюшкин сон» сбылся, пробиваясь из смутных грёз человечества к дивному и просветлённому катарсису! Но это также значит и то, что «первый страдалец за грехи людей» навсегда исключается из мартиролога экзистенциальных героев по причине недоказуемости его существования. И поскольку презумпция невиновности, выступает за личность Христа, то мы прекращаем следствие и отпускаем его на все четыре стороны! Ergo: следовательно, Иисус не мучился вообще! Так как он стал римским божеством анестезиологии для всех осуждённых преступников, ведомых палачами на казнь. Безо всякой помеси религиозной благодати а, только оглядываясь на нелепо состряпанный скетч, меня буквально скопит отповедь Оригена к Цельсу. (Мне также как и Цельсу непонятно, как грубая анимация ещё способна глубоко проникать в сердце бездуховных поколений, свивая там орнамент вороньих гнёзд на фоне запустевшего парка?). И вот тогда-то конфабуляции первых апостолов поражают чудовищным нагромождением Оссы на Пелион, а иначе всё майя. И когда Тертуллиан заверяет, что читал магистратские книги, где нашел там имя Савла из Тарса, то я готов ему верить почти что комплиментарно.
Воля к воле против воли к власти и вечное возвращение.
Вычитывая крохи смысла из Хайдеггера, мне становится не совсем ясно, как осуществилась в историческом свершении метафизическая подмена: воли к воле – волей к власти. Если всё произошло дедуктивно, то почему так фрактально это воплотилось в завершенную философскую систему? Видимо, речь всё-таки идет не об эволюции воззрений, а о каком-то синтезе мифологемы. Тому есть ещё и дополнительное подтверждение, так в метафизике Ницше имеется ксеноморф – «идея вечного возвращения» – или αποκατάστασις стоиков. Не мне одному близко наитие о том, что воля к власти – всегда подразумевает скученность обитания, а иначе и уменьшение удачливости и благ для всех особей при непременном возрастании внутривидовой конкуренции. Поскольку обратной стороной воли к власти – мне представляется тотальный сервилизм перед фетишем технократической государственности, будь оно модератором или монистическим инструментом господства над хаосом сосуществования. Когда страх анархии при ожидании сотеров обещанного порядка, скрепляет ценности трансцендентального рассудка, порождая ужас и сострадание ко всему человечеству, но уже без разрешения в катарсисе. Это ли есть пенетрация, контрапункт для всякого эгалитарного духа, отсюда прогрессирующего через превознеможение космического одиночества при непреложной инвокации эйфорически мотивированного поступка как единственно возможной санкции высшего разума. То есть на самом деле, кризисная философия, эпидемия малярии, химера, готика, а не ренессанс метафизики. Не об этой ли интенсивной бомбёжке из-за бугра намекает нам Мартин Хайдеггер? «Итак, провозглашаемые Ницше ценности – это отнюдь не нечто такое, что сначала существовало бы в себе и лишь, затем могло бы при случае рассматриваться как точка зрения» . То есть именно «существовало бы в себе», на плоскости манежа, блуждающего взором и оттого предельно ясного младенческого восприятия. Но тогда каким полевым биноклем обзавёлся смекалистый ефрейтор из коричневого легиона? А вот он то, как раз и был стёрт Молохом вечного возращения, пакибытием, машиной Зевса, что случилось, как должно по законам сценографии. По этому поводу или без повода, мне вспоминается завершающее целую эпоху одностишье второго Цезаря: «Рукоплещите и с ликованьем проводите нас!». Антиципация из эксода, ирония истории при овации диминуэндо клакерами изящного свершения. Кровавая трагедия нуждается в злодее, точно также как и фарс не может обойтись без маски всеядного пройдохи. И если идея подачи воли к власти в принципе ясна не только ясновидящему, а даже Гоголевскому городничему то, что тогда есть воля к воле? Так вот первое предполагающее выбор обстоятельство – до извлечения из себя самого себе подобных средств воплощения сущности своего же собственного нарицания – и есть воля к воле, по определению экстремумы. Честь, либо порицание. Жизнь по совести, либо псевдоморфоз. То есть антономазия и агномен – как знаки памятования. «Язь – дали себя на снемъ – славе мира и взяли тезо для себя тако инаю на позор» . Господь и исусик, а также Антихрист и сапожок – есть только αδίαφορα одного и того же имени – в ретрансляции воли к воле. Эти тонкости священнодействия, очень доходчиво для себя понимали римляне, устраивая похоронные процессии, где мим, всегда загримированный под покойника, непристойно танцуя, провожал мертвеца в загробный мир теней. Нравом испытующим капризы судьбы с ещё куда более нелепыми прихотями, а иначе штандартом воли к воле. Всегда не перестанет мне являться, по преимуществу, любезный сердцу Гомера шарм светлого красавца льва, гневливого амура, вожделеющего добытчика броней. Чем замечателен этот вестернизированный античный герой? Прежде всего, полноводным событием Европы (дикий и эгоцентричный Запад) на скудеющей ниве Азии (духовный и безликий Восток) – по определяющему отношению к воле и власти. [Деминутивом Ахиллеса станет фигура варвара и раба в доспехах гладиатора, это его приговаривают к символическому аборту на песках Колизея. И поскольку генеалогия римлян восходит к троянцу Энею, некогда жителю Азии то вполне, возможно, историку предстоит рассказ о банальном случае мести]. Ахиллес – безусловно, есть первый документально зафиксированный и притом не единственный литературный пример неистовств «белокурой бестии». Когда в данном контексте фигура итакийца Улисса покажется нам не менее значительной. Если в «Илиаде» хитроумный герой ещё мечется между Агамемноном и Ахиллесом, то в «Одиссее» тот, наконец, вынужден будет совершить необратимый поступок (άνομος). А именно, убийство женихов Пенелопы у алтаря своего дома, чего позволить себе азиат никогда был бы не в праве (харам). Таким образом, разрывая с плацентой (Крито-Микенская метрополия), грек превращается в европейца. Так воля к сверхволению, а иначе и удвоение воли – всегда часом под стать молодецкой славе. (Сверхчеловек). По сравнению с этим, некоторые режущие и без того чуткое ухо прозрения кажутся мне заурядным фольксштурмом. А вот Агамемнон, напротив, как раз и есть тот случай утромбования воли к власти чугунной чушкой, змеиная поползень «черноголового деспота» к безмолвному превосходству над толпами «много шумящих Данаев». «Царь – над многими полками и ничтожными мужами». Так ли некогда ехидно потешался ещё Геродот над ордами Ксеркса, когда потом уже их ожидали неприютные Фермопилы. Отчего тогда произошла субституция этих заведомо амбивалентных категорий? Допустима ли здесь аллюзия из свободнорожденной неоплатоновской идеи. Или же светоподобное зрелище завершается кенотафом, песнью козла, тенью эпических героев. И вот они не тем пестом заделанные «Государи»? Так мы, – всегда будем возвращаться к сущности равных становлению возможностей. И тогда, мы – окажемся и наиболее беззащитными, подставляя своё плечо под удар отравленного копья. И поскольку проклятье кольца нибелунгов притягивает, не только всё золото мира, а уносит к реке забвения честь и долг то, деклинация первого опыта размером во всю жизнь атрофирует и божественный дар любви. Когда осознание того, что мы прежде существуем, а только потом находим для всего вящий смысл: всегда станет покрываться патиной лжи, маской, упущением рефлексии…. Исходя из эволюты отпущенной нам для наращения массы в инерциальной системе.
Постулирование реальности: бытие и числа.
Аксиома: Если при подстановке задач существования, мы приходим к единственно верному решению для небытия при бесконечном разнообразии всех возможностей быть рядом с сущим, то тогда этим мы, в сущности, и заключаем дефиницию реальности. Бытие, видимо и есть небытие небытия. И Хайдеггер, конечно, лукавит, «формулы Фомы Аквината» никуда не затерялись, они счисляются. Уж он, то должен был знать об этом, без туманных фраз перемигиваясь с Аристотелем. Тогда метафизика Ницше есть только профанация, но ни без дальнего прицела. Так попытаемся разгадать эту шараду. Напомню читателю аллегорию «безумца», а именно тот фрагмент безапелляционного провозглашения о том, что бог умер, когда был убит последними людьми. Хайдеггер тогда вскользь обмолвился, что бог то, очевидно, уже метафизически зиял, но место его сверхчувственного умозрения осталось ещё в сохранности, когда теперь превратилось в амфитеатр борьбы ценностей выдвигаемых от инстанции воли к власти. Как это могло произойти, если Августин выговаривает нам зону апофатических откровений вне отведённого акведуком мышления релятивистского бытия, поскольку для бога нет ни прежде, ни потом, ни здесь, ни там. Когда и это время, и это пространство появилось вместе с материальным миром, утверждая поныне единую в полноте протяженность и мысль Декарта. Задумаемся над речами «безумца». А для наглядности возьмём куда более физикалистский образ такой же разрушительной силы. Предположим с нашим солнцем пошло что-то ни так, какая-то, стохастическая реакция породила большой взрыв . Восемь минут пока летит световая волна, мы ничего не будем знать об этом. И ещё где-то полтора часа будем продолжать существовать по заведённому некогда распорядку. Для бога, то есть для абсолютного наблюдателя всё уже свершилось одновременно без диахронии. А вот для всего сущего, согласно сути его пребывающего – от акта сотворения до момента уничтожения – есть только восемь световых минут неведения! Сколько это скрупул, терций и наносекунд? Куда больше. Здесь разгадка. Дело в том, что гораздо раньше этих восьми минут и всё-таки намного позднее божественного всеведения уже начнутся какие-то пертурбации. Какие-то энергетические вихри станут резонировать с поляризованным вакуумом, опережая скорость света. Это и есть без мути – воля к власти как воля к воле! Так мой сосед, милейший человек, побежит на соседнюю улицу, чтобы ограбить банк. Некто же воспарив над «тварью дрожащей» убьёт, наконец, одиозную старуху процентщицу, а какой-нибудь Родс одним росчерком пера превратит всех чернокожих Родезии в рабов. Вот так приблизительно или некоторым подобным образом, «в сущности сущего как целого, воля к власти захватывает место, некогда исконно удерживаемое за богом». (Я-то всегда есть, а они – суть!). Непонятно только – кто до сих пор посмел удержать это место без наличия его местоблюстителя? (Не жрец ли?!). На алтарь уселась муха, и теперь алтарь зачухан. Не знаю, как отреагируете вы на этот стихоотпадный идиотизм, но шизофреник Ницше, наверное, смеялся бы до колик. Читатель, наверное, знает, что когда числа неровно выползают за колонки статистики, то здесь мы невольно сталкиваемся с «прикрытым для приличия шляпой естеством». Так разгадав существо той или иной воли, мы снимаем с неё покровы Исиды. Этим эпопты выгодно отличаются от мистиков тем, что они способны к бинокулярному зрению, даже тогда когда горизонт вытекает за среду оптической сводимости по мере уплотнения или аберрации огибающей всякую перспективу линии.
Свобода и воля.
Отвечая на вопрос Норвежской королевской академии: «Возможно, ли доказательство свободы человеческой воли вывести из её самосознания?». Артур Шопенгауэр обосновал невыводимость синтетических понятий, помимо ряда неоднозначных явлений, к их непосредственной сущности. Так возможно желать того, чего ты хочешь, априори это направление заключает в себе супплетивный принцип свободы. Но никак нельзя хотеть по собственному желанию, поскольку ты либо хочешь, либо не хочешь этого, а всегда чего-то одного, независимо от того способен ли ты здесь и теперь проявить свою мощь. Следовательно, «свободна ли сама воля?». Этот вопрос часто выносится за скобки рефлексивной философии. Иллатив – есть глосса воления. Только после совершения акта воли станет известно, была ли воля постижением, либо это был шахматным порядком, выстроенный самообман. Например, «случай аннигиляции валидных конструкций для медиопассивного субъекта», каковой легко сочетается с метафизическими понятиями. А это и: противодействие насилию без ответной силы сопротивления (сатьяграха), «практика недеяния» (ахимса), «выбор не рождения» (нирвана) и т.д. Не меньшим испытанием для морали окажется и «феномен свободы» неравно подобранный для первого – третьего лица. (Экзистенциальная – бихевиористическая модель этики). От сдвига сознания до явления умопремены (μετάνοια) сопрягается воля, сливаясь с непреложными обстоятельствами, то есть с той же «волей вещей» употребляя здесь словесный камуфляж. Когда, возвращаясь к античной этимологии, свобода только καιρός, то есть случай совпадения всех благоприятных возможностей на поверхности очередного и ситуативного окна. Или по определению, следующий за вынашиванием и рождением всякой единичной воли, пакт, как бы включающий в себе принцип не ущемления посторонних воль. Когда своя воля субстанционально неотъемлемая от индивидуума может извращаться или служить злу, именно так данный вопрос понимал Гегель в своей «Философии права». Воскресим ещё один знаменитый афоризм: «Если человек живёт в соответствии со своей природой, то тот не в состоянии причинить себе вреда ». Предметной некоммутативностью эмпирически просекается и тот факт, отчего манифестация свободы всегда согласна с изъявлением воли. Чего нельзя сообщить, собственно, о волеизъявлении, часто принуждённом состоянии психики, поскольку то интервалируется решением, либо отрешенностью, когда со скорбью и фатализмом навязывается себе. То есть обстоятельства статистически могут повторяться, исходя из релевантной логики. «Быть или не быть?». То же вечное возвращение, когда воля, не оглядываясь на императивы самосознания, поступает ни так, как должно или желательно было бы поступить, а наоборот, так как велит сама воля. Ибо невозможно поступать, не поступившись чем-либо. А иначе рецидив волевого акта заключает в себе и всё искомое достоинство осознанного выбора, то есть характер, стойкость, решительность, зажигательную искру воли. Заключая sic опорным тезисом об энтропии: «Обратно не может воля хотеть; ибо не может она победить время и остановить движение времени – в этом сокровенное горе воли». /Фридрих Ницше/. Выдвигая контроверзу фатального характера: «Всё же предпочтительнее быть неисправимым и, пожалуй, исправным к своему делу; чем исправимым, но кающимся духом и при этом полным убожеством». /Марк Аврелий/. Партитуры как видно не для любительского вокала, то есть мало чего-то, хотеть и мочь, а часто совсем и не желать этого, допустив повиновение императивам воли вопреки предисцинации кошмарных последствий. И все-таки это лучше, чем желать нехотя, словно какая-нибудь жар-птица из сераля.
И все-таки в стае с волками.
Герой автобиографического романа Германа Гесса «Степной волк» однажды заключает, что идеал достижения полной свободы и независимости, есть случай смерти человека для мира – его внутренний волк, роковой тотем безусловного отрешения, а противовесом тому, есть только доместикация, стадность, подлое мещанство. Завершающий штрих как мазок сфумато. Притча для всех и не для кого. Почти каждому и нас известна детская побасенка. Напомню, две мышки попали в кувшин с молоком, так вот одна из них смирилась и утопла, а вторая барахталась и осталась живой потому, что молоко превратилось в масло от её упорных и продолжительных шевелений. Прозрачная мораль для тех, кто хоть раз побывал под следствием. Так вот мышка то выжила, а человек – нет! Конечно, больной не должен быть пессимистом, когда здоровый по зуду совести просто обязан брать на себя гнёт сознания, а иначе он Педан из романа Лиона Фейхтвангера: жизнерадостная нацистская скотина, добровольная сволочь, багровый демон разнузданного веселья, сортирующий евреев по газовым камерам. Ибо всякая правда – без милости, без снисхождения, без участия, без такта – есть далеко не правда, а глумление. Наш век породил безмерно отверстую проблему нравственного и культурного одичания, невосполнимую, пожалуй, ничем. Поскольку фоновый шум непроработанных всеми поколениями экзистенций глушит мысль о бытии в самом её зародыше. И, тем не менее, это ещё не ничто, а только его аппроксимация. Мы, верно, входим в орбиту и сгораем там как мифический Фаэтон.
Нумерология ТАРО
Полный индивидуальный нумерологический портрет (описание личности, важных периодов, подбор талисманов, ароматов и цветов), прогноз на год в целом и на каждый месяц и прогноз на каждый день
Календарь астролога
Индивидуальный календарь с информацией на каждый день: лунный день, Луна без курса, ингрессии, развороты, аспекты к транзиту и наталу.
Эго потешается и пузырится от своей учёности,но всё гениальное гораздо проще.Из области низшего разума,а хотелось бы с плана Буддхи.неужели не жаль времени потраченного на сей опус?
Бесчеловечность не лечиться на физическом плане,растворить уровень невмещения смогут только Посвящённые,да и то с согласия и по желанию учиться истинным законам мироздания.Как жаль,что к астрологии допускают не готовых принимать небесные знания -искажения не заставили себя ждать.
Галина Третьякова писал(а): растворить уровень невмещения смогут только Посвящённые
Вскрытие желудка нильского крокодила показало: Солнца, как утверждал Корней Чуковский, нет; когда есть в наличии дырявый мячик 1 шт, перекушенный эспандер 1 шт, пробка от Кока-Колы 6 шт, жестяная банка 3 шт, галька различного фасона 28 шт, обложка от пресвитерианской библии 1 шт.
#150816
DELETED ID 14359, 14-Мая-2012 08:34
Эксперимент удался на славу! Не все обожают философию до которой они не доросли. Я, например, хорошо помню, как в 13 лет, я пытался прочесть "Феноменологию духа" Гегеля. Я чуть не умер от стыда, что я такой ДБ! Семь раз, я читал одну и ту же страницу не понимая смысла. Меня классно плющило. Это было неповторимое по зрелищности ощущение!!! Так вот обещаю, что я стану возвращаться к постмодерну. Тем более, что я так воспринимаю астрологию, то есть не иначе как через призму "новой философии". Ударяя на четыре частицы "без". 1) Астрология без дремучей эзотерики; 2) астрология без невежественной теософии; 3) астрология без механицизма; 4) астрология без квазинауки. Такова судьба астрологии - распрощаться со всем этим дерьмом!
Arivirgo писал(а): Автор у вас засилье ума, весь свой словарный запас вывалили, жрите меньше мяса будет меньше вас переть на такую...
"В двери вошел тут один всем известный бродяга; шатаясь по миру, скудным он жил подаяньем и в целой Итаке славен был жадным желудком своим, и нахальством, и пьянством; силы однако большой не имер он...". "Себя самого тут спросил Одиссей богоравный: сильно ль ударить его кулаком, чтоб издох он на месте? Или несильным ударом его опрокинуть? Обдумав выбрал несильный удар... Пожалел он убогого, в третьем, увы, поколенье дебила".
Че жаба давит? На дихлофос ещё на шару не надыбал?
#150834
DELETED ID 14707, 14-Мая-2012 09:46
Рискну быть осмеянной, но зачем такие сложности? Это я по поводу статьи. Обычная житейская философия здоровее будет. Если, конечно, это не Ваша специальность.
Всё бы ничего, если бы не четвёртый градус Рыб, в который вошёл Нептун с тау к узлам, совпавший с происходящим обсуждением темы на страницах этого сайта. А ведь четвёртый градус в авестийской школе относится к "разрушительным". Не возражаю, если кто поправит и добавит своё резюме.
