Храм в Вешняках

Луна в Близнецах. Сложный образ, скомбинированный из видимого и музыки, на первый взгляд не относящейся к делу. Здесь проявлена главная заповедь "Не убий", как разделение. Раньше в храмах жгли павших воинов, умерших от повальных эпидемий людей, массовые сжигания. "Словно свечи божие мы с тобою затеплимся, окрест братья во пламени, и в огне, и в дыму души носятся". При термическом нагревании плоть сходила с костей, и частенько, в голод, употреблялась оставшимися в живых. Люди с распростертыми руками на коленях молили павших у храмов: "Хлеба, хлеба". Теперь не то, люди поняли, что разделить влюбленных ради своего пропитания-это грех, что "не убий". Храмы стали не только древними "столовыми", где разлучали плоть и кости павших, но и местом, где венчают воссоединяющихся молодых. Храмы  поставлены на разломах. Везде, где стоит храм, есть огненная суть разделения, которое необходимо преодолеть.  Древний библейский царь Соломон и его маленькая жена, загородившая мужа от удара меча молодого воина, погибшая Суламита. Оставшийся в живых царь не многим отличался от убитого, он лишился своей любви... Ведь храм поставлен по макету храма царя Соломона, Шереметев и умершая в родах Жемчугова, они долго боролись за воссоединение, их дворец неподалеку от храма, туда частенько привозят солдат посмотреть на памятник победы в такой жестокой войне воссоединения бедной крепостной артистки и графа, а также Герой Советского Союза Алия Молдагулова, чей памятник находится недалеко от вешняковского собеса. Через столько лет этот храм продолжает кормить голодных, приходящих в собес, плотью Героя. 

 Возле храма собирается молодежь и жители Вешняков в военные праздники, ведь рядом Аллея 1-ой Маевки, где рабочие боролись за улучшение своего материального положения, шли на смерть ради этого. Каждый вешняковец кого-то потерял в этой смертельной битве ради лучшей жизни. Рядом с храмом в 70-х годах прошлого столетия построено огромное общежитие для переселенцев в Москву людей из глубинок, сел и деревень, дом - "интернационал". Массы людей, устремившихся в новое, оставивших малые "родины-матери". Из окон общежития продолжают вылетать люди, разбиваясь насмерть, пытаясь "с ходу" получить свои заветные "отдельные комнаты", пускай и на кладбищах, оставляя безутешными своих воспрянувших от нужды родичей.  Дом-общежитие, в народе называемый "лимитой", грезит Апокалипсисом своего жилья, ведь, тогда им по закону каждому положена отдельная квартира, вместо перенаселенных коммуналок. Мечтают, что по их общежитию вот, вот пройдет трасса(помним учение знаменитого психоаналикиа прошлого Зигмунда Фрейда об Эросе и Танатосе). Называют разные сроки сноса здания, но молодой, крепкий дом стоит. Ну, а улица Юности, на которой поставлен храм... Ведь, первые, кому необходимо воссоединиться - это молодые, жених и невеста, вступившие в переходный возраст отделения от прежней семьи, не у всех этот путь гладок - можно услышать о живописно свисающих мозгах самоубийц с козырьков подъездов Лимиты. Чей-то сын, чей-то муж, решившие уйти в новую семью... 

С западной панорамы вешняковского моста видим огромную заводскую трубу, из которой валит "святой дух". Этот дух в древности был воздухом, атмосферой, в которую превращались первые погибшие поселенцы нашей Земли, создавая защитную оболочку планеты. Это потом процесс горения был осквернен, а раньше это и был наш "настоящий" воздух. Весь восток города почти покрыт заводом. На таком количестве жертв людьми рабочие получили свою работу, избавившую их от голода и нужды. Возле некоторых проходных стоят памятники погибшим воинам. Ту же трубу, но поменьше, видим и около нашего Храма в Вешняках. Ведь, каждый павший - источник средств, "работы" для оставшегося в живых. По аналогии можно вспомнить массовое захоронение павших воинов древности в Старо-Симоновом монастыре, возле метро "Автозаводская" в Москве. На костях захоронения этих людей был построен завод "Динамо" в годы Советской власти.

Некоторые читатели и слушатели спрашивают, почему песня Валерии и, вдруг, храм. Не есть ли это "большая ересь". Многие слова песни сами выводят на мысли о представлении храма. Например, "выше звезд и облаков". В дореволюционном градостроительстве был закон о церквях, что, ни одно здание, находящееся в соседстве с храмом не могло быть выше церковного купола. Такую "подчеркнутую" вышину мы видим в заводской трубе панорамы вешняковской эстакады нашей современности. Или, "я кого-то обнимаю". Помним знаменитые "братания" двух воссоединяющихся армий в конце битвы. Обняться с кем-то означало победить, воссоединить разлученные "плоть и кости". Они и разлучались-то для прокорма оставшихся в живых.Мы все "повязаны" первым инстинктом "людоедства", это наш всеобщий грех, каннибализм. Помним голодающие тылы во время войн, когда на столы символически "подаются" убитые солдаты. Но, теперь, мы уже не "опускаемся" до первобытного греха. Сознательно терпим голод.

Многие граждане до сих пор просят благ у своих правительств, не понимая, что благо для одного - смерть для другого. В этом причина смертей людей в разных терактах и стихийных бедствиях, которые можно назвать "исполнением просьбы". Наш современный однозвездный мир, а раньше было два Солнца, не дает нам возможности "регенерировать" смерть усилиями "второго брата", которого как бы больше не существует. При двух Солнцах взаимообщение создавалось только взаимным "разлетанием", а не "притяжением", как сейчас, когда бъют молотом по наковальне. При двух Солнцах не было пассивной сути, мир был полностью активен, и выражалось это в словах - "работаем все вместе".